Наука о ценности жизни: Верхошижемская ЦРБ перегружена судебными исками.

      От семьи 36-летнего Сергея Пластинина — вдовы, матери, потерявшей сына, и 8-летней дочери, оставшейся сиротой, поступило три иска о «компенсации морального вреда». Районный суд удовлетворил два первых заявления, взыскав с ЦРБ по миллиону рублей, тогда как размер компенсации для ребенка еще предстоит установить.

      5 февраля 2023 года Сергей Пластинин с сильной головной болью был доставлен в больницу на скорой, но на следующее утро был выписан врачом-неврологом Татьяной Трушковой с диагнозом «позиционное головокружение» без проведения обследования. 6 февраля, когда скорая вновь привезла Пластинина в клинику, у него начали возникать проблемы с речью и двигательной функцией. Правильность новых диагнозов, варьировавшихся от остеохондроза до пищевого отравления, проверялась «методом тыка».

      В 17:00 врач Трушкова, лежа на диване и укрывшись шубой, объявила, что «отдыхает», в то время как медсестры заходили в палату посмотреть, как «отходит молодой парень». В итоге жена Сергея сама вызвала санавиацию. Вертолет приземлился в 11 вечера с диагнозом «инсульт» и предупреждением о низком шансе на выживание. Аутопсия подтвердила, что смерть наступила от «нарастающего отека головного мозга в связи с острым нарушением мозгового кровообращения в варианте ишемического инфаркта (4 очага)». Эксперт сделал вывод, что «отсутствие правильного диагноза и потеря времени привели к необратимым последствиям».

      Семья Пластининых также подала жалобу по факту «бездействия главного врача», который не предпринимает меры к взысканию средств в «регрессивном порядке». Таким образом, в больнице почти три года не могут найти «реальных виновных в смерти Сергея» для взыскания части «моральной компенсации».

      Хотя руководство ЦРБ пыталось разобраться с виновными, подход был весьма своеобразным. Например, на первом судебном заседании был представлен официальный график «дежурства врачей ЦРБ», где указано, что в дни, когда умирал Сергей, работала Любовь Загоруйко. Она была крайне удивлена, поскольку не приближалась к больнице в это время. Загоруйко также заявила, что не ставила свою подпись под протоколом «Общего собрания», и не могла вспомнить, когда ее настойчиво уверяли, что она «расписалась, а потом забыла». Кроме того, в судебном процессе выяснилось, что в табеле было указано больше отработанных смен, чем реальных рабочих дней врача, и зарплату получал кто-то другой.

      Убедить Загоруйко в «фатальной забывчивости» прекратили только после того, как экспертиза установила, что все подписи, приписываемые ей, являются поддельными. В результате суд принял заявление о «незаконном использовании ее персональных данных» и о компенсации морального вреда.

      С иском о возмещении морального вреда в размере полумиллиона рублей обратились также Владимир Смирнов — участник СВО, который несколько месяцев добивался направления на медико-социальную экспертизу для подтверждения группы инвалидности. Не получив направления, Владимир Владимирович отметил, что «почти полгода вел переписку «ни о чем» с замглавврача Верхошижемской ЦРБ Александром Скробанцом, осужденным за наркоту». В итоге он заключил контракт с Минобороны, но по дороге на СВО попал в одну из больниц Воронежа, где был прооперирован и пролежал два месяца.

      Также компенсацию в несколько миллионов рублей требует 47-летний Олег Калинин, которому удалось чудом выжить. Он, состоящий на «учете по диабету», обратился в ЦРБ с жалобой на потерю чувствительности половины тела и речь, но получил направление к врачу лишь через... 10 дней. Ему настоятельно рекомендовали пройти флюорографию, без которой врач не принял бы его.

      В рентген-